Тяжелые танки  Котина

Котин

Создание советских тяжелых танков неразрывно связано с именем  Котина. Жозеф Яковлевич Котин  родился 10 марта (по старому стилю – 26 февраля) 1908 года в городе Павлограде Екатеринославской губернии (ныне – Днепропетровская область Украины) в семье рабочего Якова Антоновича Котина.  В 1920 году в поисках лучшей жизни Котины перебрались в столицу Советской Украины город Харьков, где отец семейства довольно быстро нашёл работу на одном из многочисленных предприятий, а Жозеф пошёл в школу. В 1923 году пятнадцатилетний подросток начал помогать семье, устроившись учеником слесаря на котельно-механический завод «Труд». Уже через год он получал «взрослую» зарплату по тарифу слесаря пятого разряда, что в те времена было неплохим заработком. Но амбициозный юноша не желал останавливаться на достигнутом, ощущая в себе тягу к творческой работе. Увлечение стало давать первые результаты – в то время Жозеф самостоятельно сконструировал слесарные тиски, отличавшиеся оригинальным техническим решением, и даже получил на них патент.

Три года работы на заводе Котин совмещал с учёбой на вечернем рабочем факультете, а затем поступил на автомобильное отделение Харьковского технологического института (ныне – НТУ «Харьковский политехнический институт»), где смог проявить свои организаторские способности. В августе 1929 года Ж.Я. Котина как отличника учёбы с третьего курса отправили в престижную ленинградскую Военно-техническую академию им. Ф.Э. Дзержинского. Как раз в этом году там сформировали бронетанковое отделение, через год ставшее факультетом механизации и моторизации РККА – Котин оказался в числе первых его курсантов.

Но курсантская жизнь продлилась недолго, так как в 1931 году обучение закончилось. Темой дипломной работы будущего прославленного инженера стал проект колесно-гусеничного бронеавтомобиля, спроектированного на базе первого советского грузовика АМО-Ф-15 – Котин предлагал создать машину с комбинированным колесно-гусеничным движителем. Идеи, изложенные в дипломных проектах некоторых слушателей академии, заинтересовали высшее военное руководство. Командарм 1-го ранга М.Н. Тухачевский лично присутствовал при защите наиболее выдающихся работ, и одним из первых ему представили проект слушателя Котина. Защита прошла успешно – Жозеф Яковлевич получил высший бал и звание военного инженера танковых войск, а будущий маршал запомнил перспективного молодого специалиста.

Так как академию Котин окончил по первому разряду, её руководство решило оставить его у себя, назначив на должность инженера в конструкторское бюро (далее – КБ), созданное при учебном заведении. Буквально за несколько месяцев Жозеф Яковлевич «дорос» до должности начальника проектно-конструкторского сектора академии и получил под своё начало коллектив из пятнадцати сотрудников. Конструкторы разрабатывали стендовое и лабораторное оборудование, тренажёры для обеспечения учебного процесса, а также занимались научно-исследовательской работой.

Через год после окончания Котиным академии её реорганизовали в несколько учебных заведений, в результате чего факультет механизации и моторизации стал московской Военной академией механизации и моторизации РККА имени И.В. Сталина (далее – ВАММ). Котин возглавил КБ научно-исследовательского отдела этого учреждения. Здесь он женился на своей избраннице, Анастасии Петровне Поклоновой, с которой познакомился ещё в Ленинграде, учась на факультете механизации и моторизации, на который Наталья (близкие почему-то называли девушку именно так) перевелась с химического отделения. Интересно, что в академию Поклонову зачислили по рекомендации дореволюционного друга её отца – старого луганского большевика К.Е. Ворошилова. Хотя в некоторых источниках можно встретить информацию о том, что Анастасия Петровна была приёмной дочерью легендарного советского маршала, это не соответствует действительности. Зато чистой правдой является тот факт, что А.П. Поклонова стала одной из первых советских женщин-танкистов, и позже, работая военной приёмщицей на бронетанковых заводах, нередко сама садилась за рычаги машин.

Начало 30-х годов ознаменовалось стремительным прогрессом, происходившим в советском танкостроении. Целенаправленное обучение тысяч молодых специалистов, создание новых предприятий и производственных мощностей, закупка иностранных образцов и технологий, привлечение в СССР немецких конструкторов – всё это начинало давать свои плоды. Первоначально на свет появлялись модели советских танков, полностью копировавшие конструкцию иностранных прототипов, но с каждой модернизацией становившиеся всё менее и менее с ними схожими. Создавались и полностью отечественные машины, лишь копировавшие зарубежные идеи компоновки, подсмотренные на рекламных показах или в технических журналах.

В 1932 году в ВАММ при участии Котина рассматривался полностью отечественный перспективный проект 80-тонного танка, вооружённого 152-мм пушкой и оснащённого двигателем мощностью 2000 л. с. (предполагалось установить 24-цилиндровый дизель), планетарной трансмиссией и гидропневматическими рессорами. В конце концов, от него отказались, а Жозефу Яковлевичу поручили разработку снегоочистителя, на который в феврале 1933 года он получил авторское свидетельство.

В этот же период КБ, в котором трудился Котин, работало над созданием оборудования для подводного вождения танка. Первые комплекты такого оборудования позволяли танку преодолевать по дну водные преграды глубиной 3 метра и протяжённостью 300-400 метров и устанавливались на Т-26, а позднее – на БТ-5.

Между тем, в советском танкостроении происходили процессы, кардинально изменившие жизни тысяч людей. Манёвры 1935 и 1936 годов выявили печальное состояние танковых сил РККА. Машины часто выходили из строя, и руководство страны желало как можно скорее изменить ситуацию к лучшему – в Европе назревала очередная мировая война, угрожавшая многомиллионными потерями, во избежание которых власти были готовы на любые меры вплоть до расстрелов.

В конце 1936 года начались репрессии среди руководителей и конструкторов передовых танковых предприятий СССР. Флагман тяжёлого машиностроения Ленинградский Кировский завод (далее – ЛКЗ) одним из первых ощутил на себе гнев властей. В ноябре 1936 года здесь арестовали главного конструктора танкового специального конструкторского бюро СКБ-2 О.М. Иванова. Вместо него в мае 1937 года на эту должность назначили Ж.Я. Котина. Часто утверждается, что к этому назначению приложил руку маршал Ворошилов. Так ли это на самом деле? Если учесть, что замом Котина вскоре стал его приёмный сын Пётр Климентьевич Ворошилов, то, скорее всего – да. Советскому танкостроению такое решение уже через несколько лет принесло неоспоримые дивиденды.

Между тем, одним руководителем СКБ-2 репрессии на ЛКЗ не ограничились. 22 августа 1937 года лишили должности, а несколько позже – арестовали и расстреляли директора ЛКЗ М.Л. Тер-Асатурова. На его место назначили И.М. Зальцмана – молодого перспективного инженера, «выросшего» здесь же, на заводе. В результате арестов к 1939 году сменилась значительная часть администрации завода и его конструкторского корпуса.

 ЛКЗ серийно выпускал трёхбашенный танк Т-28, конструкция которого постоянно совершенствовалась. Из-за ненадёжности этой машины, в основном, и пострадали предшественники Котина и его команды. Старшим инженером по Т-28 Жозеф Яковлевич назначил своего однокашника по ВАММ А.С. Ермолаева. Инженеры заменили 12 опорных катков танка, расположенных с одного борта в шести тележках, на 8 в четырёх тележках, провели расчёты ответственных узлов танка, которые, в случае обнаружения недостаточной прочности их конструкции, были усилены.

После доработки танка Т-28 конструкторы занялись новыми перспективными разработками. Котин «выбил» для СКБ-2 производственные мощности по созданию экспериментальных образцов и провёл разделение бюро на отделы, специализирующиеся на отдельных проектируемых узлах. Узкая специализация конструкторов резко подняла производительность их труда.

Рождение танка КВ

5 ноября 1937 года Автобронетанковое управление РККА (далее – АБТУ) утвердило параметры для нового тяжёлого танка, который должен был заменить Т-35. Создание трёхбашенной машины весом 50-60 тонн с броней в 45-75 мм, вооруженной одной 76-мм пушкой, двумя 45-мм пушками, двумя пулеметами ДК и шестью ДТ, планировали доверить Харьковскому паровозному заводу (далее – ХПЗ). Но репрессии сильно обескровили и деморализовали его конструкторский состав – КБ не справлялось даже с текущей работой по усовершенствованию конструкции серийного танка БТ-7 и созданию новых машин семейства БТ. В связи с этим в апреле 1938 года проект тяжёлого танка перенаправили одновременно на СКБ-2 и КБ завода №185 – из разработанных ими машин руководство страны планировало выбрать лучшую.

Ход работ контролировал лично И.В. Сталин. Он же, пользуясь своей властью, поменял компоновку танка. Согласно рассказам самого Котина, на одном из совещаний Сталин снял с деревянного макета будущего танка одну из башен, произнеся: «Нечего делать из танка «Мюр и Мерилиз»! [Это выражение вождь употреблял, когда предлагалось что-то излишне усложнённое. «Мюр и Мерилиз» – дореволюционное название одного из московских универмагов – прим. автора] Сколько я снял?» Котин ответил: «Три тонны» – «Обратите их на усиление броневой защиты».

Новый танк получил индекс СМК. История возникновения танковых индексов котинского КБ ещё ждёт своего исследователя. Дело в том, что СМК расшифровывается как «Сергей Миронович Киров» – так звали первого секретаря Ленинградского обкома, погибшего в 1934 году при покушении. Некоторые источники утверждают, что на присвоении новым машинам инициалов партийных деятелей настаивали военные заказчики. В таком случае остаётся непонятным, почему конкурент СМК, созданный на заводе №185, назывался просто и буднично – «Т-100», а на ХПЗ танки получали индексы «БТ», «Т» и так далее.

Очевидно, что такой «партийной сознательностью» в присвоении названий своим танкам почему-то отличался именно ЛКЗ. Автор считает, что эта инициатива исходила от руководства предприятия, и вопрос состоит лишь в том, от кого именно – Ж.Я. Котина или директора предприятия И.М. Зальцмана.

Параллельно с разработкой СМК СКБ-2 в инициативном порядке занялось разработкой однобашенного танка, вооружённого 76-мм пушкой. За счёт уменьшения конструкции машину решили сделать на два катка короче и увеличить уровень её забронированности –нарастить толщину бортов с 60 до 75 мм, и кормы – с 55 до 60 мм. Любопытно, что работы над этим проектом осуществляли выпускники ВАММ, проходившие в СКБ-2 преддипломную практику. Общее руководство работами осуществляли заместители Котина А.С. Ермолаев и Л.Е. Сычёв, а ведущим конструктором назначили Н.Л. Духова. После выполнения работ дипломники поехали обратно в Москву заканчивать обучение, чтобы потом вернуться в СКБ-2 уже специалистами, а на заводе закипела работа по реализации двух проектов в металле. Новый танк получил индекс КВ («Клим Ворошилов») – на сей раз конструкторы решили потрафить наркому обороны.

1 сентября 1939 года Германия напала на Польшу, и началась Вторая мировая война. В конце сентября на полигоне в Кубинке провели масштабный показ танков в присутствии Сталина, Ворошилова, Жданова и других членов правительства, а также руководства АБТУ. Помимо СМК и КВ, в испытаниях принимали участие и экспериментальные разработки ХПЗ – танки А-20 и А-32 (машине с индексом «А-32» после небольшой доработки предстояло стать легендарной «тридцатьчетвёркой»). В то же время, конкурент СМК – танк Т-100 (прототип завода №185) закончить к сроку не успели, поэтому испытания прошли без него. Машины, разработанные СКБ-2, понравились руководству страны, но поскольку они ещё страдали некоторыми недоработками и не прошли полный цикл испытаний, было принято решение их «довести» и дождаться доработки Т-100, прежде чем принимать окончательное решение.

КВ и СМК в боях

30 ноября 1939 года началась Советско-финская война, и руководством АБТУ было принято решение испытать танки СМК, КВ и Т-100 в боевых условиях. Из них сформировали отдельную роту танков, экипажи которых набирались из испытателей заводов (при этом командирами машин назначили кадровых военных). Первый бой произошёл 17 декабря 1939 года в районе финского укрепрайона Хоттинен, и для танка СМК он оказался последним. Машина подорвалась на мине на нейтральной территории, и из-за её большого веса (55 тонн) провести эвакуацию не удалось. Огонь противника не приносил танку вреда, но сдвинуть его с места не получалось. В конце концов, танк СМК пришлось оставить, а его экипаж вывезти из-под огня на танке Т-100.

Как бы там ни было, танки успешно прошли боевые испытания. В марте 1940 года танк СМК вытащили с поля боя и отремонтировали, однако в серию решили запустить именно КВ. Его двигатель В-2К оказался наиболее надёжным, а сам танк имел наилучшую проходимость, наименьший вес, наибольший запас хода и самый высокий уровень забронированности.

Танк КВ: модельный ряд расширяется

Боевые действия показали, что Красной Армии не хватает хорошо забронированных тяжёлых танков поддержки, мощности орудий которых было бы достаточно для разрушения железобетонных укреплений противника. В январе 1940 года группа Ермолаева разработала тяжёлый танк КВ-2, на который установили практически без изменений 152-мм гаубицу образца 1938/40 гг. (М-10Т). Так как требовалось сохранить большие углы ведения огня для того, чтобы казённик не упирался в пол боевого отделения, башню сделали высокой и хорошо забронированной – толщина её лба достигла 75 мм (как и у корпуса), а орудийной маски – 110 мм. В результате этого машина потяжелела на 4,5 тонны, и её масса достигла 52 тонн. С появлением КВ-2 танку КВ задним числом присвоили индекс КВ-1, и в феврале 1940 года обе машины запустили в серийное производство.

К началу Великой Отечественной войны ЛКЗ изготовил 386 единиц КВ-1 и 199 – КВ-2. 9 октября 1941 года за выдающиеся заслуги в организации серийного производства танков КВ на Кировском заводе Ж.Я. Котину вместе с И.М. Зальцманом вручили ордена Ленина и золотые медали «Серп и Молот» Героев Социалистического Труда.

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *