Свое место в истории войны легкий танк Т-60 занял по праву — вместе с советской пехотой ему пришлось выдержать натиск асов «панЦерваффе» в 1941–1943 годах. И за это огромное спасибо прежде всего конструктору танка Т‑60 — Николаю Александровичу Астрову.
За свою долгую жизнь (а умер он в возрасте 94 лет — в 1992 году) конструктор бронетанковой техники Герой Социалистического Труда, лауреат Государственных премий, кавалер многих орденов инженер-полковник Николай Астров повидал многое.
Будущий конструктор танков Николай Астров родился в апреле 1906 года в семье профессора Московского высшего технического училища. В 1919-м его отца – преподавателя МВТУ – и родного брата расстреляли за «участие в контрреволюционном заговоре», как тогда нередко формулировались такого рода приговоры.
В 1924 году Николай окончил школу и поступил чертёжником в Научный автомоторный институт в Москве. Участвовал в проектировании первого советского лёгкового автомобиля НАМИ-1. Но и его не миновал печальный поворот в судьбе: в 1929 году Николая арестовали по делу Промпартии. Тогда громкие судебные процессы по делу «инженеров-вредителей» обсуждались всюду. Следователи не смогли предъявить молодому конструктору Астрову обвинение, которое бы потянуло на расстрел или длительный срок заключения. Его направили на работу инженером-конструктором в Автотракторное конструкторское бюро технического отдела экономического управления ОГПУ при Бутырской тюрьме – под строгий надзор, фактически под арест.
Но вскоре обвинения с конструктора сняли. Уже вольнонаёмным он возглавил в ОГПУ «Автотракторное конструкторское бюро», которое имело задание разработать плавающий танк под названием ПТ-1. Конструктор делал успехи. В 1933 году на демонстрацию разработанного под его руководством ПТ-1 прибыли Иосиф Сталин, Климент Ворошилов, другие члены ЦК ВКП(б), руководители Совета народных комиссаров. Астров с таким увлечением рассказывал о боевой машине, что явно забыл о времени. Кто-то попытался поторопить его. На них недовольно посмотрел Иосиф Сталин, а потом прямо сказал, чтобы Астрову не мешали, и он смог спокойно продолжить показ танка. В итоге ПТ-1 был принят на вооружение РККА.
Спустя год Николая Астрова назначили главным конструктором завода № 37 Спецмаштреста в Москве.
25 июня 1941 года Николай Астров получил задание: в кратчайший срок приступить к серийному производству нового танка поддержки пехоты.
Бронированная машина, имевшая обозначение Т‑50, была разработана другим конструкторским коллективом, который находился в Ленинграде. Там же предполагалось наладить ее серийное производство. Но Астров, ознакомившись с Т‑50, понял, что поставленную задачу его завод № 37 выполнить не сможет: уж больно сложным в производстве был «ленинградец». И конструктор пошел на страшный риск: вместо производства Т‑50 предложил выпускать на заводе другой танк.
В те годы решиться противоречить всемогущему начальству отваживались немногие. Однако июнь того «сорок проклятого года» заставил руководство страны на многое взглянуть по-новому. Строптивого конструктора не наказали, тем более что его проект имел много привлекательных отличий.
Дело в том, что Николай Александрович предложил создавать свой легкий танк на базе уже освоенного заводом № 37 легкого танка Т‑40, максимально используя при этом различные детали, узлы и агрегаты… советских автомобилей! В то время танк и автомобиль считались своего рода братьями, имевшими много общего даже в боевом применении — ведь и соответствующие войска в РККА именовались тогда автотанковыми.
Конструктор решил усилить вооружение своего нового танка (на Т‑40 были установлены только пулеметы). Народный комиссар танковой промышленности (была тогда в правительстве СССР и такая должность!) Вячеслав Александрович Малышев поддержал Астрова — и в результате новый танк получил слегка переработанную 20‑мм авиационную пушку.
В рекордно короткие сроки на заводе построили опытный образец и показали его И. В. Сталину. Вождь долго не думал: стоял август 1941 года — и все, что могло ездить и стрелять, бросали навстречу немецким танкам, идущим на восток.
Новый танк, получивший индекс Т‑60, был принят на вооружение, нескольким автомобильным заводам приказано было изготовить 10.000 единиц новой бронированной машины. Но выпустить Т‑60 в таком количестве не удалось — началась эвакуация заводов на Урал. Только знаменитый ГАЗ — Горьковский автозавод — смог произвести чуть более 1.300 машин, да на волжском заводе № 264 построили еще полсотни…
Всего до 1943 года было выпущено 5.920 танков Т‑60.
Впервые Т‑60 пошли в бой в сентябре 1941 года в составе 10‑й танковой бригады, действовавшей в Полтавской области. Особенно велика была роль таких танков при обороне Москвы. В ходе знаменитого парада 7 ноября 1941 года по Красной площади прошли 48 Т‑60, в тот же день они были направлены на фронт.
В ходе кампании 1942 года Т‑60 использовались на всех фронтах, начиная от блокадного Ленинграда и заканчивая Крымом. В героический город на Неве шестидесятки доставлялись на баржах, замаскированные под кучи угля. Таким образом, незаметно для противника было осуществлено перемещение 61‑й танковой бригады, полностью вооруженной боевыми машинами этого типа.
Т‑60 активно применялись во всех фазах Сталинградского сражения. Потери были высоки, так как к тому моменту немецкие противотанковые орудия, танки и САУ намного превосходили по классу Т‑60. Вполне естественно, что советские танкисты из-за легкой брони и вооружения не слишком жаловали Т‑60, называя его меж собой «БМ‑2» — «братская могила на двоих». С другой стороны, к Т‑60 практически не было эксплуатационных претензий (которые были более чем частым явлением применительно к Т‑34 и КВ‑1). Были и танкисты, которым Т‑60 нравился: например, шестидесятки 91‑й танковой бригады носили такие гордые названия, как «Грозный», «Орел», «Смелый». А немецкие танкисты, наблюдая за маневрами подвижных шестидесяток на полях сражений, дали им прозвище «неистребимая саранча».
Т‑60 продолжали активно использоваться и в течение 1943 года. Звездным часом шестидесятки стал прорыв блокады Ленинграда, начавшийся 12 января 1943‑го. Тогда в бой пошла уже упоминавшаяся выше 61‑я танковая бригада вместе с 86‑м и 118‑м отдельными танковыми батальонами. Эти части действовали в первом эшелоне 67‑й армии, и за первый день боев они, форсировав Неву, захватили плацдарм глубиной два-три километра. При этом использовались только легкие танки, поскольку именно они обладали самым необходимым преимуществом в тот момент — могли пройти по льду Невы. А средние и тяжелые танки сумели вступить в бой только на следующий день, когда инженерно-саперные части подготовили для их перехода через реку усиливающий настил… Танки 61‑й бригады, прорвав гитлеровскую блокаду, первыми соединились с частями Волховского фронта — и за этот успех она получила звание гвардейской.
Волховский и Ленинградский фронты вообще сохраняли в своих рядах большое количество Т‑60 вплоть до 1944 года. В операции по окончательному снятию блокады Ленинграда участвовали БТ‑7, единичные экземпляры Т‑38 и Т‑28, КВ‑1 первых выпусков — и большое количество Т‑60.
Ну а с конца 1942 года в войска поступало все больше и больше новых танков Т‑34 и Т‑70. Как следствие, обладающие меньшей мощью Т‑60 стали переводить на самую разнообразную иную работу на войне (сопровождение и охранение войск на марше, разведка боем, уничтожение бандитов и диверсантов в тылу). Они использовались в качестве командирских машин частей самоходной артиллерии, оснащенных самоходками СУ‑76, и как учебные танки в тылу. Также применялись как артиллерийские тягачи для противотанковых пушек ЗИС‑2 и дивизионных ЗИС‑3. В этом качестве уцелевшие шестидесятки прослужили до конца Великой Отечественной войны, приняли участие в разгроме Квантунской армии Японии в августе 1945 года.
Вскоре после окончания Второй мировой войны Т‑60 были сняты в РККА с вооружения и отправлены в металлолом. До настоящего времени сохранилось всего шесть таких танков — в музеях России и в Финляндии…
Около шести тысяч выпущенных в самый сложный период войны Т‑60 позволили Красной Армии продержаться до того момента, когда эвакуированные на Урал заводы советской оборонки дали фронту новые тяжелые танки и САУ, которые и дошли до Берлина…
До сих пор машины, созданные в КБ Астрова, продолжают службу во многих армиях мира — достаточно вспомнить зенитный артиллерийский комплекс «Шилка», зенитные ракетные комплексы «Куб», «Бук», «Тор», зенитный пушечно-ракетный комплекс «Тунгуска». Все эти системы установлены на «астровских» гусеничных шасси.